ВЫБОР ИСЛАМСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

23.05.2013

ВЫБОР ИСЛАМСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

Геворг Мирзаян

О предвыборных раскладах в Иране накануне их финального утверждения Советом экспертов в интервью «Эксперту Online» рассказал иранист, заместитель директора ереванского центра «Нораванк» Севак Саруханян.

— Процедура регистрации кандидатов закончена. Кто является основными фаворитами выборов? Каковы их взгляды на внешнюю и внутреннюю политику Ирана?

— 21 мая состоится заседание Совета стражей, на котором будет отсеян ряд кандидатов. Среди них вполне могут быть и нынешние лидеры гонки. Из тех же, кто зарегистрировался, фаворитом, согласно опросам, является бывший президент Ирана Али Акбар Хашеми Рафсанджани. На Западе его ошибочно называют реформатором, в реальности он придерживается позиций умеренного крыла старых консерваторов. Во внешней политике Хашеми Рафсанджани еще после своего президентства стал выступать за налаживание диалога с США. По его словам, без достижения компромисса с американцами стабильность в регионе невозможна. Конечно, сама стабильность его не особо волнует: Рафсанджани, у которого и у окружения которого есть четкие экономические интересы, хочет успешной интеграции Ирана в мировую экономику, что в условиях конфликта с США невозможно.

Еще один фаворит — это представитель так называемой «коалиции трех». В нее входят мэр Тегерана Мохаммад Багер Галибаф, бывший министр иностранных дел Ирана Али Акбар Велаяти и бывший вице-спикер парламента страны Голам Али Хаддад Адель. Они объединились для выдвижения единого кандидата, однако в итоге зарегистрировались все трое. По их словам, это не развал коалиции — они просто оставят единого кандидата по результатам предвыборной кампании, в зависимости от того, кто по ходу этой кампании станет наиболее популярным. Ведь все три кандидата разноплановые. Адель — представитель старой консервативной элиты. Он тесно общается с религиозными кругами. Велаяти — профессиональный дипломат без капли радикализма, ныне советник по внешней политике верховного лидера страны Али Хаменеи. Галибаф — самый, как принято сейчас выражаться, продвинутый и популярный из всех (особенно среди молодежи). Во многом благодаря личной жизни и образу «своего парня». Так, мэр нередко ездит на работу на мотоцикле, дабы не застрять в пробках. Кроме того, Галибаф не хочет терять лицензию пилота (он бывший военный летчик) и два-три раза в год садится за штурвал гражданских самолетов, совершающих рейсы Тебриз-Исфаган. Он считается очень удачным мэром — ему удалось провести ряд успешных реформ, прежде всего в области городского транспорта, улучшения экологической ситуации в городе. Наконец, Галибаф выступает за диалог с США — по его словам, у обоих государств, несмотря на ряд существенных разногласий (Галибаф обещал продолжить ядерную программу), есть ряд общих интересов.

Все трое ориентируются на Хаменеи и ищут его поддержки. Однако у них в этом плане появился конкурент — в последние дни серьезно усилил свои позиции секретарь Совета безопасности страны Саид Джалили. Его очень активно раскручивают, указывая на скромный образ его жизни и чистоту политической биографии (в отличие от ряда других кандидатов Джалили ни разу не был замешан в экономических махинациях). Дошло до того, что Адель на одной из пресс-конференций отметил, что коалиция не обязательно поддержит одного из трех ее членов — единым кандидатом может стать другой «достойный кандидат». Адель добавил, что если, например, рейтинг Джалили будет выше, чем у представителей «тройки», то поддержку получит он.

— У Ахмадинежада конфликт и с Рафсанджани, и с Хаменеи. При этом сам президент баллотироваться на третий срок не может. Кто считается его человеком?

— Кандидатом Ахмадинежада считается руководитель его администрации Эсфандияр Рахим Машаи. Если Машаи останется, он будет одним из фаворитов. Хотя бы потому, что это первый политик в Иране, который строит предвыборную кампанию на явном пренебрежении к исламским нормам. Он выступает за радикальные реформы, намекая на то, что власть духовенства должна быть ограничена.

— То есть он фактически транслирует идеи Ахмадинежада?

— В какой-то степени да, это позиция Ахмадинежада после 2010 года и начала его конфликта с Хаменеи. Однако, в отличие от Ахмадинежада, который является глубоко религиозным человеком и никогда не выступал против самого ислама, Машаи более радикален. Вообще это первый представитель персидского национализма во власти после Исламской революции. В его речах очень часто упоминается особость иранской нации, ее исторический путь. В 60-е годы он вполне мог бы стать членом команды шаха Мохаммеда Реза Пехлеви. И поэтому участие Машаи в выборах может стать отличным тестом для иранской государственной системы — его результат покажет, насколько Иран готов вернуться к националистической государственной идеологии и к старым союзам. Так, несколько лет назад Машаи вообще заявил, что Израиль — это друг Ирана и персидского народа. За такие слова ряд высокопоставленных представителей духовенства призвали арестовать Машаи, однако последний остался на свободе. Все-таки он родственник Ахмадинежада и обладает серьезными связями в службах безопасности (вся ахмадинежадовская команда прошла определенный путь службы либо в КСИР, либо в иранской армии, либо в разведке). Кроме того, идеи Машаи популярны среди значительной части населения страны — национализм-то после революции никуда не исчез, он просто уступил лидирующее место религиозному тренду. Если сегодня пообщаться с представителями неидеологизированной иранской профессуры и интеллигенции — физиками, математиками и т.п., они будут говорить об архетипах персидской нации, а не об идеалах Исламской республики.

— Какие вопросы считаются основными во время этой предвыборной кампании?

— Доминирует, конечно, экономика. Социально-экономическое положение в Иране крайне непростое — по сравнению с 2009 годом ситуация серьезно обострилась. Национальная валюта девальвировалась в четыре раза, цены на ряд продуктов — курятину, масло, баранину — серьезно выросли. Дошло до того, что в конце прошлого года министр внутренних дел предложил исключить из иранских сериалов сцены, где люди едят мясо. Хашеми Рафсанджани использует это и указывает на то, что Ирану необходима не экономика выживания (о которой говорит Хаменеи), а экономика развития. Если Хаменеи выступает за изоляцию, упор на импортозамещение, то Рафсанджани выступает за сильную, конкурентоспособную, интегрированную в региональные и мировые системы экономику. Он считает, что экономические преобразования должны происходить в рамках доминирования госсектора, однако определенные отрасли нужно приватизировать. В частности, торговлю (которая переживает непростые времена из-за валютного кризиса), а также малые промышленные предприятия. Фактически между Рафсанджани и Хаменеи идеологический спор — мы должны существовать так, как существуем, или должны стать кем-то другим.

Машаи также выступает за экономические реформы, либерализацию экономики. Но либерализация в случае с Ираном — вещь вообще неоднозначная, предприятия в ходе приватизации могут переходить в руки людей, связанных с госструктурами (с тем же КСИР). По внешней политике Машаи особо не говорит — хотя бы потому, что его личные взгляды (отношения с Израилем) противоречат его восприятию как alter ego Ахмадинежада и будут вводить электорат в замешательство. Что касается «коалиции трех» и Джалили, то они больше говорят о политике, чем об экономике. Это и понятно — им нужна поддержка Хаменеи, и критиковать его взгляды они не могут

— А насколько власти и Хаменеи могут повлиять на ход выборов?

— Административный ресурс в Иране не используется так, как это делается на постсоветском пространстве. Фальсификаций, вбросов бюллетеней тут нет. Административный ресурс заключается в том, что по указанию сверху религиозные деятели в городах и деревнях начнут агитировать людей за указанного кандидата. Конечно, в Иране позиция Хаменеи не является прямым указанием для всего духовенства — однако для тех из них, кто живет не в Тегеране и не в Куме (центр иранского духовенства. — «Эксперт Online»), голос Хаменеи является решающим. В целом их агитация, по разным оценкам, может дать кандидату 20–30% голосов.

— Но ведь своего рода административным ресурсом может считаться и Совет стражей. Кого из фаворитов он может исключить?

— Прогнозировать что-то связанное с Ираном крайне сложно. Можно сказать, что непростая ситуация у Машаи. Я не исключаю, что его кандидатуру стражи не пропустят — сейчас в парламенте идет кампания по исключению Машаи из предвыборной гонки, большое количество депутатов подписали соответствующее обращение в Совет стражей. В случае с Рафсанджани ситуация 50 на 50. Хаменеи сейчас перед непростым выбором. Если он потребует, чтобы Совет стражей исключил Рафсанджани — самого популярного кандидата, то, учитывая ситуацию в стране, это может иметь для Рахбара неприятные последствия: начало открытой критики со стороны части духовенства, потеря авторитета и т.д. К тому же у Рафсанджани есть замена — если он не будет утвержден советом, фаворитом может стать бывший председатель Совета национальной безопасности Хассан Рухани. Ныне директор Центра стратегических исследований при Совете по определению целесообразности принимаемых решений, Рухани считается человеком Рафсанджани (который возглавляет этот совет).

С другой стороны, если Хаменеи пропустит Рафсанджани, то последний имеет все шансы на победу. И тогда Хаменеи может получить президента, который придерживается противоположных ему взглядов и при этом имеет такой высокий авторитет в стране, что может позволить себе пойти на открытый конфликт с верховным лидером страны.

http://expert.ru

Возврат к списку

Другие материалы автора