АРМЕНИЯ ПОСЛЕ ВИЛЬНЮССКОГО САММИТА: БОРЬБА «ЗА СЕРДЦА И УМЫ» ТОЛЬКО НАЧИНАЕТСЯ

20.03.2014

АРМЕНИЯ ПОСЛЕ ВИЛЬНЮССКОГО САММИТА: БОРЬБА «ЗА СЕРДЦА И УМЫ» ТОЛЬКО НАЧИНАЕТСЯ

Сергей Саркисян
Заместитель руководителя Центра политических исследований НОФ «Нораванк»

Как показали февральские события в Республике Молдова (референдум в Гагаузии) и Украине (свержение президента Януковича), само по себе подписание или неподписание в том или ином виде Соглашения об ассоциации с ЕС не является окончательным закрытием вопроса о выборе государствами-участниками программы Евросоюза «Восточное партнерство» направления своей внешнеполитической и экономической интеграции.

В Гагаузии парафирование текста Соглашения расценили как угрозу автономии. Опасения, что Конституционный суд Молдовы может в любой момент отменить 4-ю статью Закона РМ о Гагаузской автономии, гласящей, что «в случае изменения статуса Республики Молдова как независимого государства народ Гагаузии имеет право на внешнее самоопределение», и то, что в этом случае гагаузам на организацию референдума по этому вопросу пришлось бы потратить не менее двух месяцев, привели к превентивному проведению референдума в феврале 2014г.

При рекордной активности населения (в голосовании приняли участие более 70,4% от внесенных в списки избирателей) он продемонстрировал, что интеграцию в Таможенный союз поддерживают 98,4%, против – 1,5%. За вступление в ЕС высказалось 2,5% принявших участие в голосовании, против – 97,4%.

Идею «отложенного статуса автономии», дающего Гагаузии право на самоопределение в случае утери Молдовой независимости, поддержали 98,8% населения.

Но дело тут не только в Гагаузии. К гагаузам уже присоединились болгары Тараклийского района (юг РМ), такие молдавские села и города, как Бессарабка и Кагул, промышленный центр республики и ее «северная столица» – город Бельцы. Поскольку по Конституции на проведение локальных референдумов они права не имеют, то проведут их, скорее всего, под видом «опросов». Юридических последствий они иметь не будут, но отношение населения к перспективе подписания Кишиневом Соглашения об ассоциации с ЕС все же высветят. И их результаты, безусловно, будут использованы в уже фактически начавшейся предвыборной кампании за места в парламенте республики.

А в Украине резкий, неподготовленный и слабо аргументированный отказ кабинета министров от проводимого им же самим несколько лет курса на более тесные отношения с ЕС, в том числе, и создание с ним зоны свободной торговли (ЗСТ), послужил поводом для взрыва протестных настроений, апогеем которого стал Майдан-2013. Дальнейшая эволюция и превращение его в Майдан-2014 – с меньшим числом сторонников, но с более радикальными настроениями, – привели к вооруженному противостоянию, гибели более 80-и человек, захвату исполнительной власти в стране, смещению президента Януковича и реанимации вопроса скорейшего подписания Соглашения с ЕС.

После Вильнюсского саммита продолжение программы «Восточного партнерства» в прежнем формате было поставлено под сомнение: как-никак, при всех имеющихся успехах на молдавском и грузинском направлениях, программа потерпела фиаско не только на азербайджанском и белорусском (что просматривалось заранее), но и на армянском и совсем уж неожиданно – украинском направлениях.

В начале февраля 2014 года 13 государств ЕС подготовили документ, который, учитывая «поствильнюсские» реалии, призван стать основой для продолжения сотрудничества со странами «Восточного партнерства» – так называемый Европейский пакет. Он расширяет сферы деятельности программы: тут и педалирование подписания соглашений об ассоциации с ЕС Грузии и Молдовы, и предложение об учащении визитов функционеров программы в страны-участницы, и более интенсивный диалог с Россией, и усиление роли Евросоюза в вопросе урегулирования затяжных конфликтов.

По существу, это означает усиление информационной поддержки Программы и информационного давления на государства-члены. Как при помощи структур, созданных в рамках обновленной программы Европейского соседства, программой «Восточного партнерства», а именно – Парламентской Ассамблеи «Euronest», Европейского фонда демократии, Фонда гражданского общества со своими Национальными платформами на местах, так и, скорее всего, каких-то новых.

В целом, в рамках программы «Восточное партнерство» и под эгидой ЕС на территории государств-участниц уже создана и активно действует широкая сетевая структура правительственных организаций, которая:

- активно получает политическую и организационно-техническую поддержку европейских институтов;

- полностью или в значительной степени неподконтрольна этим государствам, на долгосрочной основе финансово от них независима;

- ее деятельность состоит, в частности, из мониторинга (а фактически – контроля) выполнения двусторонних и многосторонних соглашений и обязательств государств с ЕС;

- эта деятельность управляется и координируется из европейских центров.

Помимо всего прочего, «Европейский пакет» предусматривает проведение сравнительных исследований по вопросу оценки перспектив государств-участников «Восточного партнерства» в случае подписания ими Соглашения об ассоциации с ЕС или в случае их вступления в Таможенный союз. Таким образом, ЕС интенсифицирует соперничество с Россией за привлечение новых государств-членов в альтернативные интеграционные проекты и выводит его на информационное поле, на котором у Европы гораздо больше опыта работы, чем у России и на котором Брюссель планирует переиграть Москву.

Запад уже давно, целенаправленно, системно и непрерывно работает в информационном пространстве региона. А Россия фактически только с недавних пор, урывками и через «точечные» мероприятия, результатами которых, по большому счету, становится появление краткосрочных симпатий среди ограниченного числа их участников.

Хотя следует признать, что первый раунд информационной, пока что еще не войны, но борьбы – то есть период до саммита в Вильнюсе, – Москва у Брюсселя все-таки выиграла. Но не только и не столько потому, что хорошо играла, а потому, что Европа играла плохо – когда отошла от ею же самой декларируемых принципов открытости и прозрачности своей политики, из-за чего тексты Соглашений остались для общественности стран-подписантов тайной за семью печатями.

В целом, это означает, что борьба «за сердца и умы» граждан государств-участников «Восточного партнерства» только начинается.

Что касается «сердец», то, поскольку это относится скорее к эмоциональному состоянию членов общества, исход борьбы будет определяться количественными показателями информационного потока, настойчивостью и ангажированностью работников СМИ и харизматичных трибунов, а также от того, в какой пропорции они распределятся по оси Восток-Запад (для Южного Кавказа – Север-Запад).

А вот в плане борьбы «за умы» дело обстоит гораздо серьезнее: здесь требуется оперировать фактами, а они, как известно, вещь упрямая.

В качестве примера можно привести получившее широкое распространение и продолжаемое настойчиво насаждаться мнение о том, что Армения, с 2010 года обозначившая свою заинтересованность в подготовке и заключении соглашения с ЕС, отказалась от своих намерений исключительно под давлением России и исходя из резонов первоочередной необходимости обеспечения собственной военной безопасности.

Однако детальный анализ перспектив осуществления предлагаемых альтернативных интеграционных проектов, а также заранее заявленной в них глубины интеграции позволяет сделать вывод о присутствии в решении Еревана – в не меньшей степени, чем военно-политических – и экономических аргументов в пользу Таможенного союза.

В частности, многими экспертами и аналитиками как в самой Армении, так и за ее пределами, приводятся наиболее яркие примеры разных подходов ТС и ЕС к осуществлению крупных перспективных проектов, имеющих прямое отношение не просто к вопросу ее экономического развития, но и к проблеме обеспечения ее национальной безопасности.

Так, если Брюссель неоднократно заявлял о необходимости закрытия Армянской атомной электростанции (ААЭС), то Россия предлагала, во-первых, в условиях международного содействия повышению уровня безопасности функционирования, пролонгацию ее работы, а во-вторых, поддержку Еревану в строительстве новой АЭС, ее замещающей и более современной в техническом плане.

С учетом разных подходов Брюсселя и Москвы к реалиям грузино-абхазского и грузино-югоосетинского конфликтов, перспективам развития трансрегиональных коммуникаций в регионе Южного Кавказа, единственным глобальным актором, действительно заинтересованным – по объективным причинам – в открытии сквозного железнодорожного движения через Абхазию, Грузию и Армению является Россия.

Турция и Азербайджан реализуют проект строительства железной дороги Карс-Ахалкалаки-Тбилиси-Баку (КАТБ), который имеет в своем обосновании значительную геополитическую и антиармянскую составляющую.

А для Ирана железнодорожный коридор через Армению является не единственным из действующих и проектируемых транспортных коридоров Север-Юг, который свяжет его с Грузией и Россией.

Усилия Вашингтона по приостановке осуществления проекта КАТБ из-за исключения Армении из очередного регионального коммуникационного проекта, который позволяет Турции продолжать блокаду альтернативного железнодорожного сообщения по ветке Гюмри-Карс, хоть несколько и затормозили строительство, но не смогли его остановить.

Таким образом, перспективы региональной интеграции Армении в условиях неущемления интересов национальной безопасности РА и НКР, в плане односторонних уступок по Нагорно-Карабахскому конфликту Азербайджану, а также Турции – по вопросу признания Геноцида, делают целесообразным подключение Еревана к проектам, в которых заинтересована и которые лоббирует Россия. И в плане надежного обеспечения нужд своей 102-й российской военной базы на территории Армении, и для загрузки российских и совместных экспортно-ориентированных промышленных объектов республики – в настоящее время простаивающих, действующих или перспективных. Среди них можно отметить такие наиболее крупные, как заводы «Марс», «Арменал» и «Наирит», участие России в реконструкции и расширении ассортимента выпускаемой продукции которых сейчас активно рассматривается.

Кроме того, не все так просто и с импортом российского газа, что имеет решающее значение в деле обеспечения энергетической безопасности Армении.

Подписание Соглашения об ассоциации и нахождение совместно с Грузией в единой зоне свободной торговли ЕС означает, во-первых, закрытие Армянской АЭС, причем в как можно сжатые сроки; а во-вторых, либерализацию и в значительной степени унификацию и регионализацию энергетической политики Тбилиси и Еревана, что подразумевает объединение энергетических рынков двух стран по правилам «третьего пакета» энергетической политики ЕС, со свободным доступом и равноправной конкуренцией всех участников соглашения.

Это уже в среднесрочной перспективе в условиях снижения интереса России к Армении и неминуемого взлета цены на российский газ до рыночного уровня, привело бы к невостребованности собственно армянских, армяно-российских и российских генерирующих мощностей (в первую очередь, 5-го блока Разданской ТЭЦ) – из-за более дешевой или, по крайней мере, конкурентоспособной в плане цены электроэнергии, потенциально получаемой из Грузии с имеющихся и строящихся ГЭС.

С экономической точки зрения это можно только приветствовать. Однако после занятия Грузией практически монопольных позиций на энергорынке Армении последняя станет уязвимой как с экономической (повышение цен на электроэнергию на фоне отсутствия широкого спектра общих интересов и взаимозависимости, в отличие от того, что имеет место сейчас в российско-армянских отношениях), так и с политической точек зрения (с учетом все более укрепляющегося стратегического партнерства Грузии с Турцией и Азербайджаном). Причем, в подобной ситуации возможные спорные моменты должны будут решаться в Брюсселе, который в плане собственных (т.е., ЕС) энергоресурсных интересов будет учитывать позицию даже не столько Тбилиси или Еревана, сколько Баку. Тем более что при таком раскладе интересы Баку и Тбилиси будут совпадать.

Это станет особенно актуально после выставления на приватизацию грузинского участка газопровода «Север-Юг», который имеет для Армении стратегическое значение и настойчивую заинтересованность в приобретении которого неоднократно проявлял Азербайджан. Здесь также стоит упомянуть и применяемую в начале 90-х годов практику подрыва этого газопровода в населенном преимущественно азербайджанцами Марнеульском районе Грузии. В условиях приостановки энергогенерации Армянской АЭС и отсутствия газохранилищ это оказывало сильное психологическое давление на население Армении, находившейся в состоянии открытого вооруженного конфликта с Азербайджаном. Одно из последствий энергоблокады – массовая эмиграция населения – сказывается на республике до сих пор.

Кроме того, подписание соглашения Армении с ЕС самым непосредственным образом затронуло бы армяно-иранские отношения, развитие которых в Вашингтоне и Брюсселе в настоящее время принимают «с пониманием». Однако в дальнейшем ассоциированные отношения с ЕС потребовали бы присоединения Армении к экономическим санкциям, введенным Евросоюзом и США в отношении ИРИ (и перспектива отмены которых все еще остается под вопросом), что также негативно сказалось бы на положении РА.

***

Представляется, что сложившаяся в регионе Южного Кавказа геополитическая ситуация создает условия, в которых формированию осознанного, объективного и устойчивого отношения граждан Армении к участию своей страны в интеграционных проектах будет способствовать не столько информационное освещение двусторонних отношений Армения-ЕС и Армения-ТС, сколько аналитическое сопровождение военно-политической и экономической деятельности всех активных в регионе акторов.

Аргументированная, взвешенная позиция экспертов и аналитиков позволит обществу из широкого спектра заявленных мнений выбрать наиболее соответствующие интересам Армении и взаимовыгодные для нее и ее союзников.

Возврат к списку

Другие материалы автора